Всего было 3 поезда, 3 самолета, один автобус, 23 дня (около 1200 км) на велосипеде по пустыне Гоби. Дневниковые записи — отдельно. Музыка рекомендуется, естественно, Нила Янга, из одноименного фильма. То есть «Мертвец».
Было это в 2009 году. В телеграфном стиле рисунок похода был таков:
18 августа — отъезд из Ростова, 23 сентября — возвращение в Ростов.
18-19 августа — Ростов-Москва (поезд);
19-24 августа — Москва-Улаанбаатар (поезд);
25 августа — Улаанбаатар-Гоби-Алтай (самолет Fokker-50);
25 августа — 17 сентября — Гоби-Алтай-Даландзадагад (серийный велосипед Kona Fire Mountain);
17 сентября — Даландзадагад — Улаанбаатар (самолет Saab-340);
19 сентября — Улаанбаатар — Улан-Удэ (поезд);
22 сентября — Улан-Удэ — Москва (самолет Боинг — 737);
22-23 сентября — Москва — Ростов (автобус).
На велосипеде в среднем проезжал в сутки около 50 км. От 30 до 75, в зависимости от состояния (наличия) дорог, перепада высот и ветра.
Сорванных ветром с головы мотоциклистов бейсболок за время путешествия наблюдал на обочине — около 30. Вообще монголы-гобийцы очень органично пересели с лошадей на мотоциклы. Но, возможно, не всегда правильно подбирают угол атаки козырька бейсболки к ветру.
Девушек в бикини по дороге — 0.
Стартовый вес рюкзаков (у меня велорюкзаки, даже, скорее, велосумки Tatonka — их пять штук — две передних, две задних по бокам и задняя верхняя) — 25-30 кг, плюс вода. Воды вез с собой в зависимости от ожидаемых колодцев от 4 до 7 полуторалитровых бутылок. В день расходовал как правило 3 литра. Пользовался фильтром для очистки. Каши были быстрого приготовления — типа просто добавь воды (кипятка), поэтому вез их с собой из Ростова — на месте, то есть в местных магазинах можно было купить только обычные рис, макароны и прочее. Варить все это не хотелось.
Бензина для мультитопливного примуса (в прямом смысле Primus’a OmniFuel) хватило 1.5 литра — то есть по 70 грамм в день. Кипятил утром и вечером по 1 литру воды. Утром овсянка с изюмом, вечером — гречка с курагой. Днем — вода и конфеты. Такая углеводная диета без мяса и жира позволила иметь небольшую норму потребления воды и достаточную работоспособность.
Личный рекорд — 50 километров волока груженного велосипеда (из них проехал, точнее, пародировал езду не больше 3-4 км) по очень рыхлому песку, с боковым, затем против сильного ветра, к вечеру, скорее, принявшему силу ураганного, к тому же вторую половину дня — в гору, с 8 утра до 8 вечера.
Режим движения — обычно с 8.30-9 утра до 17-18-19. Днем остановок обычно не делал, кроме технических (за все 23 дня всего раз пять делал полную остановку на минут 15-20, ложился на землю и отдыхал — когда было слишком тяжело). Если не мог дальше ехать, просто шел пешком. Если трудно было идти даже пешком, останавливался, держа велосипед, съедал несколько конфет, выпивал глоток воды и шел дальше.
Ремонт. Замена растянувшейся цепи, замена лопнувшего болта на креплении заднего багажника, дважды замена камер, передней и задней. Вряд ли проколы. На внутренней, обращенной к ободу, стороне камер — 2-3 мм продольные повреждения. Может просто лопались от периодических попаданий на острые камни? Не знаю. Покрышки Schwalbe Marathon plus ATB с 5 мм кевларом. Из запчастей имел с собой две камеры, несколько велоаптечек для ремонта камер, несколько спиц, петуха, цепь, инструменты.
Потеря моего личного веса составила несколько кг. Вероятно около 5. Ноги от колена вниз — в синяках и ссадинах. Больше потерь пока не проявилось.
Абсолютные высоты — от 800 до 2500 м. Температуру не измерял. 4-5 по настоящему жарких дня и 2-3 относительно теплые ночи (когда под утро не испытывал желания залезть помимо спальника также и в велосипедный чехол).
Снаряжение. О велосипеде, рюкзаке и примусе уже написал, спальник Nordway X-TEAM 100 и одноместная двускатная палатка HighPeak Simex Sport — и то и другое весом по 1 кг. Невесомая миска из которой также пил чай и 1.5 л котелок. Фильтр для воды Аквафор, накручивающийся на пластиковую бутылку с резиновой грушей.
Навигация. КПК Mitak MIO-A-702 с OZI Explorer, в который были загружены привязанные растровые карты масштаба 1:100.000 и 1:500.000 и немного космоснимков как основной навигатор и GPS-12, старый и надежный, с прорисованным предполагаемым треком, как запасной. Кроме этого бумажные пятисотки распечатал и имел компас — на случай, если сломается всё.
Энергия. Солнечная батарея 12 вольт х 1А, буферный аккумулятор с стабилизатором на разные напряжения и разными разъемами и переходниками — от крокодилов до USB. Два или три раза заряжал буферный аккумулятор полностью, на ходу (солнечную батарею привязывал к заднему верхнему рюкзаку), еще два-три раза подзаряжал по окончанию дневного пробега, в течение 2-3 часов вечером, пока было солнце. А от буферного аккумулятора уже вечером-ночью в палатке заряжал все прочее по мере надобности.
Связь. Спасибо друзьям — спутниковый телефон Thuraya.
Фото. Olympus E-420, официально самая маленькая цифровая зеркалка в мире и старенькая Minolta F-200 — цифромыльница для подстраховки. Понадобилась только в Улан-Уде, на обратном пути, когда карты Olympus’a были заполнены, а списывать/переписывать не хотелось.
Страховка. В одной из страховых компаний есть программа страхования для опасных видов спорта. Заплатил около 1000 рублей, страховка (не помню, не то 30, не то 50 тыс. долларов) должна была покрыть все, включая эвакуацию меня вертолетом и вызов родственников.
Визу получил в Элисте, потому что это ближе, чем Москва и к тому же друзья помогли. Еще это можно было сделать в Иркутске, в Улан-Удэ и наверное в Тыве — в Кызыле. Билеты покупал в международных кассах ж/д вокзала, по интернету и (внутренние монгольские билеты на самолеты и монгольский билет на поезд до Улан-Удэ) с помощью моего агента в Улаанбаатаре.
Мои недавние велосипедные предшественники. Шестеро парней из Читы. Я во многом повторил основную нитку их похода, потому что это логично для тех, кто хочет пересечь Гоби, но изменил специальные объекты. Вместо Хермен-Цава поехал в ущелье Немегет — по следам книги Ивана Ефремова «Дорога ветров», и вместо изборожденного туристами на Тойотах Хонгорэн Элс — вулкан Нойон и затерянный в горах монастырь Амар Буянтын кхийд — «Обитель спокойной добродетели», тоже по следам Ефремова.
Официальный основной музыкальный фон моей поездки — звуковая дорожка к фильму Джармуша «Мертвец» в исполнении Нила Янга. Музыка звучала только в моем сознании, плейера принципиально не брал.
Луна. Большая часть моего путешествия уложилась в полный лунный цикл от новолуния до следующего новолуния. Рождение, рост, расцвет, старение, смерть, возрождение для новых страданий. «Rust Never Sleeps» пел Нил Янг, раз уж мы о нем заговорили. Это и есть колесо сансары.
Да, еще — количество асфальтированных дорог в путешествии — около 2 км, которые я накрутил в конечной точке, административном центре южногобийского аймака Даландзадагаде в поисках кафе или столовой. Нашел, покушал, ощутил себя чужим среди асфальта и уехал ночевать к себе, в Гоби, с видом на горный хребет Гурван Сайхан — «Три прекрасных» и позже, ночью, на звездное небо. Самолет в Улаанбаатар был только завтра.
Вот фото монастыря, который я разыскал в горах, в 40-50 км от моей основной дороги и длинная цитата из книги Ефремова. Я привел ее не потому, что не умею говорить, а чтобы подчеркнуть, насколько точно он, как ученый описывает то, что видит. Я много раз читал его книгу перед своей поездкой, и когда оказался у монастыря, то почувствовал, что просто вернулся туда, где уже был однажды.
Внезапно слева показался целый город развалин крупного монастыря Амaр-Буянтын-кхийд («Обитель Спокойной Добродетели»). Хорошо сохранившиеся стены и башенки ступенями поднимались по склону. Окружавшие монастырь горные увалы производили странное впечатление необыкновенной чистотой своих склонов. Благочестивые паломники когда-то собрали вокруг все камни до последнего. Из этих камней были сложены основания расставленных всюду-и у тропы, и на вершинах горных увалов – своеобразных часовенок – каменных ниш из высоких гранитных или сланцевых плит. Внутри ниш яркими красками – синей, красной, желтой – были написаны изображения святых и выведены вертикальные ряды разноцветных тибетских букв.
[…] В хмуром, бессолнечном свете, под нависшими облаками монотонные ступени глинобитных стен производили печальное впечатление. Полное безмолвие, ни малейшего признака жизни не было в узких переулках и на маленьких площадях, перерезанных низкими ступеньками из темно-серых камней. […] Самое большое впечатление на нас, как на гобийцев, произвели огромные, до трех метров в поперечнике, колодцы, заполненные глубокой и чистой водой. По краям низких стен, обрамлявших каждый колодец, были положены продолговатые гранитные бруски. В твердом камне на ладонь в глубину врезались многочисленные канавки – следы от веревок, которыми вытаскивали ведра с водой. По одному этому можно было судить о древности колодцев.
Иван Ефремов, «Дорога ветров»
Для того, чтобы попасть в этот монастырь мне пришлось на протяжении примерно 30 км траверсировать в верхней части огромный подгорный склон — бэль, прорезанный сухими руслами — сайрами. Нужно было многократно спускаться в эти самые русла и потом выволакивать наверх 50-кг груженый велосипед. Возможно, именно такое удаленное положение монастыря спасло его от полного уничтожения людьми маршала Чолбайсана в годы, когда большая часть лам была физически уничтожена, а большая часть монастырей превращена в пыль или использовалась для народного хозяйства. Встретившийся по дороге пастух на мотоцикле сказал, что воды не будет ни по дороге, ни тем более в монастыре. И тут соврал. В монастыре оказалась шикарная скважина с насосом из сверкающей на солнце нержавеющей стали. Предупреждение пастуха было просто обычным сопротивлением, обязательной составной частью каждого дела. А день был жаркий, безветренный, и белое солнце пустыни. «Белое солнце». Так назывались конфеты, которые я купил в последнем сельмаге — делгyyре. Они оставались первыми в моем рейтинге, опережая «ведмедика» и «испанскую ночь«.
Почему пустыня?
Большую часть жизни я ходил в горы. Буду ходить и дальше. Но красота гор вызывающая. Внешняя.
Горы не понравились Остапу. – Слишком много шику! – сказал он. – Дикая красота. Воображение идиота. Никчемная вещь. — Ильф, Петров,- «12 стульев»
Красота пустыни больше внутренняя. Своего рода «Безлюдные пространства» Крапивина. Там почти нет запахов (иногда донесется и исчезнет запах полыни). Из звуков главный — звук ветра. Я ехал по вот этой telegraph road километров 15-20 при сильном боковом ветре, слушая тонкий вой ветра в проводах, дополняющийся каждые сто метров, когда я проезжал мимо очередного столба, шипением, похожим на звук , который мы слышим, когда волна откатывается назад в море, с мелкими камушками.
А вечером или ночью, если ветер утихал, тишина была не ватная, как в тумане, а обычно, на пределе слышимости, присутствовала низкая вибрация, как если бы на отдалении кто-то пел слог ОМ (ॐ). Может это мозг в отсутствие звуков пытается строить свои собственные фракталы? Или это просто глас Господа?
Подробные дневниковые записи — вот здесь!